от входящих сообщений, а ошарашенная Марина продолжала сидеть, глядя на него, выпучив глаза. Что это было? — спрашивала она себя. И зачем она вообще ему написала. На часах 01:07 ночи, она в это время обычно спит давно, а тут взбрело всё-таки ответить. Просто не хотела уподобляться ему и игнорировать, даже если общаться уже не особо хочется. Но зачем обманывать саму себя, она хотела с ним общаться, просто чувство собственного достоинства или гордость так закручивались вокруг горла, что проще было отрицать.
Чего она хотела от него на самом деле? После продолжительного игнора, который он организовал для нее в конце ноября, и странных извинений по телефону, Марине хотелось чего-то весомого, существенного, а не просто слов. Слов к этому моменту в ее жизни уже было достаточно, ведь все эти мужчины, с которыми она активно общалась через сайт знакомств, именно этим и орудовали направо и налево, не разбирая лиц. Мастера слова, звала она их. И это уже так раздражало! Парад одинаковых мужчин в разном облике, как конфета с одним и тем же вкусом в разных фантиках. И самое обидное, что ни один из них не заинтересовал её больше, чем этот странный человек с улыбкой маленького мальчика и гривой светлых волос, вечно падающих на глаза.
Но ей нужны были действия. Поступки. Не сообщения в мессенджере или звонки со скупыми извинениями, которые не давали ничего, кроме легкого утешения самолюбия. Не было после них никакого удовлетворения. Как торт — сладко, вкусно, а потом спрашиваешь себя, зачем столько съела.
И вот он сообщил, что приедет. Он что, правда приедет? Больше похоже на бред.
Марина ходит по пустой квартире, не веря самой себе, что это может произойти, но и спать не ложится. На кухне тихо работает телевизор, в гостиной мигает гирлянда на ёлке. На часах уже половина второго. И когда вдруг раздается трель домофонного звонка, это звучит как набат. Черт, думает она, и лишь бы прекратить этот звон на всю квартиру, просто впускает его. Сама бежит в спальню, чтобы накинуть хоть что-нибудь на свою короткую пижаму. Тоненький халатик в розах оказался лишь слегка длиннее шорт и не доходит даже до середины бедра, но ничего другого быстро не найти.
Когда Марина открыла дверь, Руслан уже стоял на площадке. Куртка расстегнута, шея голая, чуть длинноватые волосы зачесаны назад, как будто он специально их уложил перед приходом мокрой расческой. Серые глаза гипнотизировали и немного пугали. Марина отступила, и ночной гость прошел в коридор. Дальше была еще одна дверь, отделяющая прихожую от основной жилой зоны, и Марина остановилась прямо перед ней, не предлагая зайти или раздеться. Сложила руки на груди для уверенности, пытаясь показать взглядом, что крайне недовольна происходящим и не испытывает ничего, кроме возмущения, хотя сердце билось с такой скоростью, будто это она взбежала на этаж.
Руслан молчит и только смотрит на нее. Губы поджаты, подбородок напряжен. Стоя в ночной прихожей, он выглядел ещё выше, чем обычно, и немного устрашающе.
— Зачем ты приехал? — строго спрашивает Марина, не выдержав первой.
Но ответа нет, он только продолжает смотреть, словно пытается увидеть что-то, что даст ему знак: она ждала его; она хотела, чтобы он пришел; она даст ему шанс.
— Я не хочу, чтобы ты приходил ко мне без приглашения, тем более в такое время.
— Почему?
— Что значит «почему»?! — вскрикивает Марина, когда волна гнева накрывает ее. — Потому что, если ты думаешь, что ко мне можно приходить, когда тебе вздумается, ты ошибаешься! И звонить мне не надо! — она кричит и топает малюсеньким тапком 36 размера и толкает Руслана в грудь, когда он пытается приблизиться. — И писать! И делать вид, что ты в чем-то заинтересован!
Весь этот эмоциональный выпад с ее стороны настолько поразил их обоих, что почти минуту они стояли молча, только громко дышали. Марина стиснула губы, с шумом выпуская воздух через нос. А Руслан вдруг как будто обмяк, рассматривая ее рассерженное лицо. Шансов нет, понимает он, и, сделав глубокий вдох (насколько смог), решает уйти. Разворачивается и, двигаясь к выходу, слегка кивает головой, говоря «я понял».
Но Марина снова поражает его, втиснувшись между ним и дверью, не давая пройти. Смотрит на него снизу-вверх, глаза горят от ярости. Маленький и очень сердитый дракон.
— Уже уходишь? — ядовито спрашивает она, многократно кивая головой, словно сама с собой соглашается. — Конечно! Как у тебя все просто! Захотел — пришел, захотел — ушел, захотел — написал, расхотел — исчез! А то, что рядом с тобой живой человек со своими чувствами, тебе все равно! Смотрю на тебя и все больше понимаю, что лучше всю жизнь прожить в одиночестве, чем ждать вот такого, как ты!
Секунду спустя Руслан зажимает её в углу, впиваясь в сомкнутые губы, но не успевает даже поднять руки, чтобы обнять, потому что Марина отпихивает его от себя, снова толкая в грудь.
— Уходи, — пытаясь сдержать эмоции, устало говорит она.
— Нет. — Дождавшись, когда любимая снова поднимет на него глаза, Руслан добавляет: — Я должен рассказать тебе кое-что. И пока не сделаю этого, никуда не уйду. Можешь сердиться, сколько хочешь. Ты в любом случае рассердишься, когда всё узнаешь, так что нет никакой разницы, когда проявится твой гнев. Да, тебе не понравится то, что я расскажу, — добавляет он, увидев новую эмоцию на милом лице, — и я заранее прошу у тебя прощения на случай, если ты выбросишь меня из окна до того, как я успею нормально извиниться.
Руслан снял куртку, повесив ее на вешалку, стянул обувь и спокойно прошел в квартиру, не обращая внимания на хозяйку. Марина провернула ключ в замке, закрывая входную дверь, движением ноги выровняла мужские ботинки в коридоре и тоже вошла.
Гость сидел на кухне, устало глядя в телевизор. Выдвинув из-под стола табурет, Марина тоже села и уставилась в окно на безлюдную зимнюю улицу и мигающий желтый светофор.
— Есть кое-что, о чем ты не знаешь в нашей истории, — спокойно произнес Руслан, по-прежнему глядя в сторону. Она только высокомерно хмыкнула на это. — Моя сестра Оля была очень несчастлива, и я видел это. Понимаешь, мы очень близки с ней. Иногда мне кажется, что она — это часть меня в буквальном смысле, как нога или рука. И это ощущение совсем не похоже с тем, как я воспринимаю Митю, например. Митя — отдельный человек. Оля — это я. Я не всегда понимал это именно так, но в последние
